- Тимофей, я куплю у тебя золото по три рубля тридцать копеек за золотник. Если у вас действительно девяносто фунтов золота, то этого хватит на одиннадцать долей по две тысячи пятьсот рублей и Дмитрию Михайловичу на премию в тысячу рублей. Что скажите?

     Митяй замахал руками, показывая, что ему вообще ничего не надо, но было видно, что такой премией он очень доволен.

     - Я согласен, Александр Васильевич, - произнёс я. - Хотелось большего, но и эти суммы для нас просто заоблачные, тем более трофеи, которые нам оставили уже были очень богатыми.

     - По делам и награда, - улыбнулся мне Касьянов. - И ещё один вопрос, Тимофей. Почему ты не оставил золото себе?

     - С братами так не поступают. Войну делили на всех, награды тоже на всех делить надо, - ответил я.

     Моя совесть, что-то вякнула о мешке самородков, который я заныкал для себя, но тут же получила пару ударов по почкам и отправилась в свой угол, стеная о не справедливой доле. Я её успокоил тем, что эти самородки пойдут на развитие войск спецназа в Российской Империи.

     - Достойная жизненная позиция, рад за тебя. - Касьянов чуть наклонился в мою сторону, сцепив руки на столешнице. - Чтобы не привлекать внимания, через час приносите с Дмитрием Михайловичем золото сюда. К этому времени здесь уже будет ювелир нашего дома, который взвесит и оценит золото. Полный расчет сегодня вечером. В кассе торгового дома надеюсь, необходимая сума наберётся.

     Вечером получили от Касьянова оговоренные суммы денег. Золота оказалось чуть больше 90 фунтов, но мешок с красноватым золотым песком был оценён за меньшую сумму. Александр Васильевич внимательно рассмотрел золото во всех мешках, поинтересовался у меня, не было ли в мешках самородков, на что я честно ответил, что только заглядывал в мешки с золотом и не высыпал золото из них. На это купец сделал совершенно правильный вывод, что Лю вернее всего собирал самородки из добычи золота отдельно.

     - Понимаешь, Тимофей, больше тридцати лет наш дом занимается поставками всего необходимого для старателей. В песке, добытом ручным способом, всегда есть самородки. Не бывает их, если добычу сортируют. Значит, не всё золото ты нашёл. А точнее повар бандитов не нашёл, - купец был задумчивым.

     - Вернее всего, вы правы, - я опять мысленно пнул по почкам свою совесть.

     - Тимофей, ты можешь на карте показать, где был лагерь хунхузов? - обратился ко мне Касьянов, расстилая передо мной лист с картой Приамурья и Дальнего Востока.

     'Да.. Не пачка 'Беломора', по которой летчики в анекдоте летают, но где-то рядом', - подумал я, рассматривая карту и, пытаясь найти реку Ольгакан. В течении минуты и с помощью вахмистра Шохирева определил на карте примерное место расположения лагеря хунхузов.

     - Тимофей, а ты хорошо читаешь карту, - похвалил меня Касьянов.

     - Готовился по географии, для сдачи экстерном экзаменов за шесть классов мужской гимназии, - ответил я.

     После этого пришлось рассказывать купцу свою прошлогоднюю эпопею о предварительных экзаменах Бекетову, моей мечте и наказе деда поступить в Иркутское юнкерское училище, о предстоящем экстернате за шесть классов Благовещенской мужской гимназии. Также прошёл мини экзамен на знание немецкого и французского, а заодно и английским похвастал. В результате получил предложение от Касьянов устроится на работу в торговый дом 'Чурин и Ко'.

     - С твоими знаниями и умениями, Тимофей, я думаю, ты быстро свой первый миллион заработаешь, - начал убеждать меня Касьянов, озвучив своё предложение. - Впереди у дома большая работа по развитию торговли в Китае, Кореи и Манчьжурии. Твое знание языков, умение обращаться с оружием и храбрость, помогут тебе в продвижении по служебной лестнице в нашем доме.

     - Огромное спасибо, Александр Васильевич, но я слово дал деду. Да и не прельщает меня торговая стезя. А вот подработать на проводке ваших караванов и я, и мой десяток всегда готовы. Снаряжены мы для этого очень хорошо. И родители казачат я думаю, не будут против.

     Касьянов обещал подумать и, обсудив с ним кое-какие моменты нашего возможного сотрудничества, я, наконец, вместе с Шохиревым покинул этот гостеприимный дом. Ещё бы не гостеприимный, если я оставил до своего отъезда в личном домашнем сейфе купца большой мешок с одиннадцатью упаковками кредитных билетов в основном в 25 рублевых 'фунтовках' и 'алексеевках' на общую сумму двадцать семь тысяч пятьсот рублей. Шохирев, получивший свой процент в тысячу рублей, еле запихнул пачку ассигнаций во внутренний карман своей бекеши.

     На следующий день я с утра нашёл Бекетова, который очень обрадовался моему приезду. После обеда и окончания занятий в женской гимназии Пётр Иванович отвёл меня на угол улиц Большой и Графской, где располагалось двухэтажное здание Благовещенской мужской гимназии. В новом каменном пристрое нас в своём кабинете встретил директор мужской гимназии надворный советник Соловьёв Константин Николаевич.

     - Вот, Константин Николаевич, прошу любить и жаловать, - Бекетов выставил меня перед собой. - Тот самый уникум - Тимофей Аленин.

     - Здравствуй, добрый молодец, - кряжистый и коренастый Соловьев с силой пожал мне руку. - Значит, хочешь экстерном экзамены за 6 классов гимназии сдать.

     - Так точно, ваше высокоблагородие.

     - Молодец, казак. В середине марта принесёшь ко мне документы, а именно, прошение, метрику, послужной список отца,  собственноручное жизнеописание. Оплатишь 10 рублей в кассу гимназии, так сказать 'в пользу экзаменаторов'. После этого в середине апреля пройдешь предварительные испытания, а в мае добро пожаловать на выпускные испытания.

     'Вот это не хрена себе, - подумал я про себя, - сдал экстерном экзамены за два-три дня'.

     - Константин Николаевич, но мы же договаривались по Тимофею, вступил в разговор Бекетов.

     - Я всё помню, Иван Петрович, но ситуация изменилась. Во-первых, специальный циркуляр министра образования Делянова от 1887 года, дошедший до нас, можно сказать запретил приём в гимназию детей низшего сословия за исключением 'одаренных необычными способностями'. - Соловьёв сделал паузу. - Во-вторых, данный же циркуляр определил, чтобы испытания зрелости проводились только один раз: в конце учебного года. Сдача экзаменов до или после сроков теперь не допускается. Поэтому рад бы помочь, но пойти против вновь установленных правил не могу. Прошу правильно понять меня.

     - Костя, ну что-то можно придумать? - Бекетов взял Соловьёва под руку. - У этого казака действительно необычные способности, поверь мне! Он легко решает задания по алгебре, геометрии и физике за восьмой класс гимназии!

     - Ваня, да я бы рад. Знаю, что ты не стал бы просить за какого-нибудь балбеса. Но пойми меня, не могу я теперь обойти этот циркуляр. Доброжелатели враз наверх доложат. Аннулируют выданное свидетельство об испытаниях и больше его твой протеже не получит никогда!

     - Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться? - оба надворных советника повернулись ко мне. - Константин Николаевич, а можно документы в апреле перед испытаниями сдать, а то больше двух месяцев в Благовещенске жить для меня накладно будет, да и негде пока.

     - На это нарушение я смогу пойти, - Соловьёв опустил голову под укоризненным взглядом Бекетова. - Но большего от меня не требуйте!

     - Спасибо, ваше высокоблагородие. Тогда я прибуду в середине апреля, напишу прошение и сдам необходимые документы и оплату. И ещё один вопрос, а в какой одежде мне экзамены сдавать?

     Соловьёв задумался, внимательно оглядел мою одежду и произнёс:

     - Я думаю, новой формы казака Амурского казачьего полка без погон будет достаточно. Не мундир же гимназиста тебе шить.

     На этом и закончилась моя первая попытка сдать экстерном экзамены за шесть классов Благовещенской мужской гимназии. Свидетельство о данном испытании зрелости давало мне право поступать в восемнадцать лет на службу и сдавать экзамены в юнкерское училище.