Достав, из притороченного к седлу Чалого, чехла карабин и, быстро зарядив его, я выстрелил почти навскидку.

     - Давайка, Тимофей, ещё два выстрела, - заинтересованно произнёс атаман.

     Я, быстро перезаряжая, выстрелил ещё два раза.

     - Давайте посмотрим! - это уже влез в разговор Ромка, притоптывая от нетерпения на месте.

     - Позже посмотрим. Поезжай, Тимофей, на место для стрельбы с коня. Мы тоже туда сейчас подъедем, - атаман и его сыновья направились к коновязи.

     Я доехал до огневого рубежа и, дождавшись, когда подъедут Селевёрстовы, спросил:

     - Дядько Петро, сколько раз стрелять, а то у меня только два патрона осталось.

     - Никифор, дай ему ещё один патрон. А ты, Тимофей, стреляй три с коня.

     - Дядя Петро, а с места или на ходу?

     - А ты что и на скаку попасть с трёхсот шагов сможешь? - недоверчиво спросил Никифор.

     - Надо попробовать, - заряжая карабин, ответил я. - Вы чуть в сторону коней отведите, чтобы мишень не загораживать.

     Сказав это, я развернул Чалого от мишени и пустил его в карьер. Проскакав метров сто, я не выдержал и, развернувшись назад, вскинул к плечу карабин и выстрелил по мишени. Остановив коня, перезарядил карабин. Затем развернул Чалого и, управляя им только ногами, поскакал к мишени, целясь в неё через голову коня. Когда до мишени осталось метров двести, я выстрелил, остановив коня, перезарядил карабин и выстрелил по мишени ещё раз. После этого подъехал к Селевёрстовым.

     - Поехали, посмотрим на результаты, - атаман тронул коня в сторону мишени, а за ним потянулись все остальные.

     Подъехали к щиту и встали около него полукругом.

     - Вот это Тимоха дает! - воскликнул Никифор. - Батя, глянь. Четыре пули в области головы, да как кучно, а ещё две где-то в районе груди, но все в белой полосе.

     - Ещё что скажешь, Никифор? - атаман, повернув голову, требовательно посмотрел на сына.

     - А чего ещё скажешь? Я такой стрельбы ещё не видел.

     - Эх, Никифор, Никифор, учить тебя ещё и учить. Если бы Тимофей после сборов участвовал в состязаниях как казак-малолетка, что бы было?

     Никифор задумался, а потом удивлённо произнёс:

     - Так призы бы получил по 1 разряду за стрельбу пешим и с коня, и за наездничество, как минимум по 2 разряду приз бы имел. Это считай - винтовка, седло или мундир с шароварами и портупея.

     - Вот, Никифор. О том, что сегодня видели никому не слова. Хочется мне войсковому старшине Буревому, который приедет в этом году на зимние сборы у малолеток, нос утереть. Упрошу я его, чтобы он Тимоху к призовой стрельбе, да наездничеству допустил. Посмотрим, что он скажет, когда Тимоха покажет всем казакам, как стрелять надо. Да и тебе Тимофей это участие для поступления в училище пригодится.

     - Хорошо, дядька Петро, я ещё больше заниматься буду. А когда зимние сборы будут?

     - В конце февраля следующего года. Так что время ещё есть. Тренируйся и Ромку под свою руку забирай. Пускай у тебя учится всему.

     Так в мою жизнь вошёл Ромка Селевёрстов, который надолго стал моим напарником в моих начинаниях в этом мире.

     С учётом того, что сезонных работ по хозяйству почти не осталось, мы с Ромкой где-то за месяц оборудовали в пустом пристрое для зимовки скота теперь уже моего дома небольшой спортзал. В нём разместили сделанные самими брусья, турник, шведскую стенку, деревянную модель коня с седлом для обучения упражнениям джигитовки, передвижной станок для рубки лозы и чучело для этих же целей и, конечно же, макивару и другие приспособы для рукопашного боя.

     Приехавший посмотреть на наши занятия атаман Селевёрстов, увидев все эти снаряды, только крякнул, покрутил ус, а потом молча и задумчиво смотрел на наши упражнения. В тот раз он так ничего и не сказал о нашем спортзале, но потом ещё несколько раз приезжал вместе с сыном Никифором и вахмистром Митяем Широким. Все вместе смотрели, как мы исходим потом с Романом, выполняя мною, разработанный комплекс физических упражнений с использованием имеющихся снарядов, проводим учебные схватки на пиках, шашках, кинжалах, тренируемся в рубке. Но никто опять не сказал и слова.

     Потом пришла зима. Наши с Ромкой занятия прерывались только охотой на зверье и птиц, да заготовку дров. По станичному 'уроку' каждый казак должен был поставить 20 брёвен в государственную казну. Для большой семьи Селевёрстовых, в которой по реестру числилось трое взрослых казаков, надо было заготовить шестьдесят брёвен. Вот и работали мы с Ромкой сучкорубами, да охотой промышляли для бивачного котла и домой что-то впрок из лесной дичи запасти.

     После Рождественских праздников на святки из станицы в Благовещенск тронулся так называемый 'ярмарочный обоз'. По договорённости с атаманом вместе с семейством Селевёрстовых поехал и я.

     Глава 8. Благовещенск.

     Четыреста вёрст до Благовещенска прошли за две недели, по дороге останавливаясь то в лесу, то у родственников и хорошо знакомых казаков семьи Селевёрстовых в станицах, расположенных ближе к административному центру Амурской области.

     И вот ранним утром, ещё в сумерках наш обоз въехал в Благовещенск! Город, в котором я родился или ещё должен буду родиться в будущем. Я вертел головой по сторонам, проезжая по улицам и ничего не узнавал - большая станица! Где асфальтированные проспекты, окружённые многоэтажными домами в сиянии рекламы? Где проносящие машины и шум многолюдного города? Ничего этого не было! Но будет, обязательно будет!

     Остановились мы в заезжем доме купца Чурина. Атаман Селевёрстов с Никифором сразу же ушли с приказчиком Чурина договариваться о продаже привезённой пшеницы, рыбы, мяса, шкур, а мы с Ромкой принялись выпрягать из трех саней лошадей и вместе с тремя верховыми, на которых ехали мы с Ромкой, да Никифор, повели их на конюшню.

     Тётя Оля - жена атамана со снохой Ульяной - женой Никифора и дочерью Анфисой из распряженных саней стали таскать узлы с добром в дом, где были сняты комнаты для проживания на время ярмарки.

     Вскоре вернулись довольные Никифор и дядька Пётр. Как выяснилось, им удалось очень выгодно продать почти весь свой товар Чурину, немного оставив самого ценного для ярмарочной распродажи. На радостях атаман заказал баню и обильный ранний обед, после которого мы всем семейством, принарядившись, отправились смотреть город.

     Этот променад очень напомнил мои походы с жёнами по магазинам в моём прошлом мире. Я никогда не мог понять женщин, как они могут ходить по магазинам 'просто посмотреть'. Если мне надо было что-то купить, то я шёл и покупал, не смотря на остальной товар. У моих же жён 'просто посмотреть, померить, прикинуть' могло растянуться на долгие часы моих мытарств. Особенно меня добивало, когда всё это происходило при полном отсутствии денег в нашем семейном бюджете.

     Здесь происходило тоже самое. Женщины во главе с тётей Олей заходили в каждую лавку, где смотрели, приценивались, примеряли, прикидывали и т.п. Но при этом все мужчины Селевёрстовы практически не отставали от своих женщин, также что-то смотрели, ахали, приценивались. И ничего не покупали. Когда я спросил атамана, почему ничего не покупают, то был сражён его ответом: 'Так на ярмарке всё дешевле будет. А тут просто посмотрим'. После такого ответа я просто выпал в осадок и, наверное, умер бы от скуки, но перед заходом в очередную лавку, я увидел на соседнем доме вывеску - Городская общественная библиотека.

     - Дядька Петро, я в библиотеку. Можно. В приезжий дом я сам приду, дорогу помню.

     - Иди грамотей. Тебе смотрю, поход по лавкам не интересен.

     - Ага. Я побежал.

     Зайдя в дом и пройдя сени, я вошёл в большую комнату, где стояло довольно много стеллажей с книгами, а за столом сидела пожилая, полностью седая женщина с приветливым лицом, своим видом напомнившая мне образ интеллигентной учительницы-старушки советских времён.